Дарья Сергеевна Мухина отличалась от других, подобных ей тонких интеллектуалок тремя ярко выраженными фишками. Первое — это зычная кличка Муха, второе — сверх пухлая фигура, при наличии неодолимой тяги её обладательницы к безмерному употреблению пива и гибсо-картонных пельменей под названием — «Богатырские». Даже её сосед по площадке Борька, пытаясь ухватить Дарью за везде присутствующий зад, всё время бездарно острил — «А где то, Муха, люди голодают!». Третье, что отличало девицу от многих — это любовь к высокому искусству. Это выражалось в том, что она уже два года показывала всем затасканную контрамарку в Большой на «Лебединое». Нашла она её возле киоска забитого жвачками из серии — «Привет гастрит» и дешевыми сигаретами для любителей приколоться над своими лёгкими. Дашка каждый раз делала яростный вид, и с гордостью трепалась, что является самой преданной фанаткой вышеуказанного действа, и это она сама, в порыве тяги к прекрасному, приобрела контрамарку только вчера, отстояв гигантскую очередь в театральных кассах!
Муха торговала, торговала всем, чем только было можно. Трусы и одноразовые футболки, меховые шапки из воблы и Шерстяные носки ручной работы из полипропилена!
Наш рынок —это не тот рынок воспетый стариком Золя в романе «Деньги», это космос, полный астероидов, андроидов и конечно же космического мусора. Именно здесь могли реализоваться самые фантастические мечты! О, Мекка, где хохлы строгают, узбеки подметают, а цыгане гадают, при чём цель у всех одна, попить кровушки у бедного Русского по имени Иван, Абрам или Рустам…. Но мы немного отвлеклись от сути. Муха на рынке купалась, как рыба в воде. Её облакообразное существо здесь просто расцветало, как совковый торшер, который вдруг взяли и включили. Её зоркий взгляд видел насквозь не только потенциальных клиентов, но и соседские палатки конкурентов. По крайней мере, если кто-то намерился замахнуть полтишок чего небудь горячительного, сразу же попадал под её жесткое внимание! Она, как «Авакс» или его распухший макет, что гораздо ближе к истине плавно подплывала к соратникам по бизнесу и, как ртуть, пластично вливалась в тёплую компашку. Вот и в этот раз её глаз-алмаз отсканировал довольно банальный предмет, сброшенный знакомым ей Рыжим Толиком к стайке тележек, на которых рыночные узбеки возят негабарит. Всего-то спортивная сумка, на которой даже не написано радующее глаз каждого Кавказского спортсмена слово «ADIDAS» . Мозг молниеносно дал команду, и организм бизнес-вуменши пришел в действие. Быстрыми и в то же время лаконичными движениями Муха, словно кошка, двинулась в сторону телег. Мышцы ног напряглись, ступни ощущали каждый окурок, попадающий под их цепкий пресс. Быстрый взгляд вокруг, как стробоскоп фиксировал всё, что происходило в зоне его обзора. Нет, это был не взгляд Марсианского лунохода а, что-то другое на уровне более высоких цифровых технологий. Миг, и её рука крепко ухватила безвольную лямку, венчавшую заветную цель. Три метра обратно на свою историческую базу Муха не помнила. Жуткое желание посмотреть, что там внутри перебила суета, пробежавшая волной по всему рынку. В принципе дело было обычное, просто опять на привокзальной, как называли торгаши автостоянку при их супермаркете под открытым небом, вскрыли чью-то банку, т.е. тачку, а еще проще автомобиль. Метались, как подорванные меж лотков охранники в мешковатой, как будто, в попыхах напяленной на них форме, напоминающей то-ли Китайских пожарников, то-ли форму Американских полицейских, сшитую для малобюджетного самодеятельного театра города Пеледуй.
Сам директор рынка Ефим Маркович Далакян, с малиновой рожей, суетливо взмахивал короткими ручонками, что-то нервно втирая своим подручным. Он это делал так, что постбольшевистский кожаный зипун, игриво напендюренный на него, казалось в любую секунду лопнет и разлетится в мелкие клочья, как накурившийся бурундучок. Дашка оперативно распихала весь свой бутик по клеёнчатым сумкам, затем деловито попросила одного из уроженцев солнечного Узбекистана отмайновать ценности на склад, где она бронировала местечко. Девушка запихнула свой трофей в безразмерный пластиковый пакет и бочком, бочком двинула в сторону автомобильной артерии. Привычным жестом руки зацепила тачку, которая повезла её в родные пенаты, что возвышались в своей первозданной пятиэтажной высоте в районе улицы с задорным названием — улица «Юных Ленинцев». Ретировка прошла без сучка и задоринки! В салоне ржаво-голубой шестёрки пахло то-ли чесноком, то-ли воблой вперемешку с результатами переработки некачественных нефтепродуктов. Она лишь в эту минуту смогла расслабиться. Деревья вновь стали зелёными, а неразношеные туфли суперпрогрессивной Итальяно- Подольской модели вновь тесными. Свежий воздух, богато сдобренный нежными ингридиентами выхлопных газов юрким ручейком скользнул в её лёгкие. Она ехала домой!!!
Дом Мухи — классическая «хрущёба» с вечно текущими кранами и надрывно скрипящим паркетом от «Михалыча», встретил её привычной разнообразицей запахов хмурого подъезда. Первый этаж — кошачья, а может и сапиеновская моча, второй — суп и котлеты, третий — растворитель, и её четвёртый — элитный, пахнущий кипучестью жизненной силы и полного оттяга. Здесь и вечно пролитое кем-то пиво, щедро посыпанное Мальборовскими отбросами, и конечно же пережёванная гума, серыми пятнышками мерцавшая среди звёздных скоплений подсолнечной шелухи. Дверь лениво ойкнула и распахнула вход в желудок Дашкиных аппортаментов. Желание изучить содержимое сумки подавляло девушкину волю и все природные инстинкты, которыми так щедро была наделена её романтичная сущность. Майской молнией красотка скользнула в обиженную метражом кухню, до икоты напугав рыжего, зажравшегося котяру по имени Паша, провокатора аллергии и неприязни к мягким игрушкам. Она грохнула ношу на стол и проступила к вскрытию. Руки слегка дрожали и мутный холодок свербил в районе поджелудочной. Странное предчувствие вызывало непроизвольные спазмы кровяных сосудов в районе затылочной части кожного покрова. Молния на сумке легко раскрылась и разочарованному взору Мухи предстала стандартная пластиковая папка. Она была набита какими-то бумажками, а так, как единственное произведение, прочитанное ей до конца, была записка от гадины соседки, запихнутая в щель двери по поводу возврата мясорубки, которой Муха пыталась прибить вешалку, то эти бумажки не вызвали у хрупкой девушки никакого интереса. Но вот язычок пламени, почти затихший в Дашкином сердце, вздрогнул и загорелся с новой силой. Большущая картонная коробка обувного типа, возникшая на дне дермантиновой тары Как бы шепнула: «А вот и я!»
Вам прекрасно знакомо чувство отрешения от реальности, когда цепляешься зубами за два конца оголённого провода, который находится под напряжением. Это был как раз тот случай! Под крышкой коробки ровными рядками лежали аккуратно спрессованные чьей-то заботливой рукой заокеанские купюры с до боли знакомыми портретами каких-то пенсионеров, нежно окольцованные голубовато-розовыми резиночками стандартного типа.
Ноги Мухи слегка подкосились, потом наполнились свинцом, словно кто-то изнутри заполнял её металлом, намереваясь отлить памятник труженикам нерегулируемого рынка. Денег было столько, что ими можно было оклеить стены душной кухоньки и даже напихать их веером в салфетницу, что придало бы ей более законченный вид.
Фима Далакян с тусклыми от безысходности зрачками судорожно сжимал стакан с вискарём, напитком, который он пил не от любви к его неповторимому букету а, чтоб показать окружавшей его приблуде, что дядька он непростой, и знает, как пахнут жареные лягушки. Бабки уплыли, уплыли его бабки и на его же рынке! Ещё утром Фима был уверен, что знает досконально всё, что происходит на вверенной самому себе территории. Казалось, что под контролем каждый шныра от своих до залётных. Но двойняшкам Подсекаевым не докажешь, что он не причём! Подсекаевы Саня и Вася были беспринципными негодяями, пришедшими в серьёзный бизнес конечно же из спорта. Ещё в шестом классе они, не очень успешно занимались авиамоделизмом! А делов-то было на понюшку табаку. Братья выкупали у Далакяна тяготящую того долю бизнеса. Рынок, мир не подлежащий государственным законам, мир построенный на обмане и душевном воровстве, не любит слабых! Все, что мог, Ефим уже украл. Пришли другие времена и вместо тупых вышибал, нагрянула налоговая, муниципальная и т.д. и т. п. Ну не тянул Фима махину, которая висла на нём. Подписывались, загодя подготовленные бумаги, производился тут же расчёт и дело в шапке ушанке! Ан нет, опять всё даже не через задницу, а гораздо хуже. Большего геморроя нельзя было и придумать. Все конечно же подумают, что братанов кинул он. В башке у Фимы неутомимо мерцала надпись, как в салоне пассажирского лайнера, только текст радикально отличался от первоисточника. Вместо стандартного «Не курить» в Фимином котелке мерцало «Могут грохнуть!» Причём постепенно надпись стала ещё лаконичней — «Грохнут!». «Вау!» — побитой дворнягой взвыл Фима и нервно вцепился прокуренными зубами в прозрачную гладь стакана с заокеанской самогонкой.
Клоны Подсекаевы, оба с красными от нервного стресса носами сидели в «Светлячке» — своём партийном бункере. Для простого обывателя это что-то среднее между кабаком и школьной столовой. Совет в Филях был в полном разгаре. Все собравшиеся, красноречиво не перебивая друг, молчали, как аквариумные рыбы Телескопы и наливались тяжкой ущерблённостью, как общаговские клопы, впившиеся в бескровное тело осенённого науками, вечно голодного студента.
Рыжий был просто гений. Чтоб расколупать эту консервную банку, которая нагло, как пьяный бульдозер влезла в самый центр автомобильного нигилизма рыночной парковки, использовал простейший и беспроигрышный приём. Просто-напросто в урну с мусором, напоминавшую своей пластичной формой кубик Рубика, были запихнуты Китайские термоагенты в виде связки новогодних петард. Они устроили такой праздник, что памятное шоу Жана Мишеля Жаре на Воробьёвых в 90 годы прошлого века выглядело — б пожилой молью рядом с дородной искромётно подвижной августовской мухой. Мусорка грохнула так, что вонь от пороха и недоеденных чебуреков липкой пеленой заволокла стекла всех близь-кочумающих авто.
Красавцы, сидевшие в бульдозере марки «Чирок», а так же парни из прикрывавшей их не новой «Бэхи» вишневого цвета, истерично рванули из своих аппаратов в разные стороны. Нервы телохранителей, издерганные до невозможности каждодневными визгами боссов Подсикаевых о постоянной непостоянности бытыя, просто сдали. Причём это была не сдача в ненавистную репу соперника по домино а серьёзный нервный срыв. Близняшкины стрельцы впали в банальную панику! Короче, идиоты, которые должны были сидеть, как вкопанные в своих боевых машинах пехоты, рванули в стороны, как салабоны в Чебаркульской учебке при крике командира отделения «Вспышка слева и одновременно справа!» Мусорка еще немного лениво попыхтела, как остывающая печка забухавшего Емели — ДУРАКА . Оперативно подъехавшие люди в серых фуражках отцепили всё, что только было можно, и Подсекаевские терминаторы притихли, вернувшись в свои трансформеры.
Совсем, случайно Витька Зайцев, главный из эскорта бросил взгляд на заднее сидение, где должна была лежать сумка, на которую однояйцевые шефы приказали обратить всё внимание, и вдруг понял безжалостную пронзительность знакомой всем фразы! — «Пи-ец подкрался незаметно!» То о чем он должен был думать каждую секунду, бесследно пропало! А вот Димка Балакин с Костяном, сидевшие в немытой «Бехе» даже и не подозревали, что происходит внутри впередистоящего экипажа, который они так «уверенно» прикрывали! Костян, как всегда думал о бабах, а Димка о сессии в своём юридическом, которая уже нависла над ним как, голодный гиббон над бабочкой.
Толик Варфоломеев по кличке «Рыжий» не предугадал только одного, той оперативности пострадавших, с которой они блокировали весь торговый Колондайк. Он наивно рассчитывал легко затеряться в толпе перезрелых домохозяек и их хмурых половин в махеровых кепках. Шмон начался такой, что даже крысы, жившие под торговыми контейнерами встали на уши! Разве мог он предполагать, что помыл самого папу Далакяна! Менты, понимавшие всю серьёзность происходящего, уж если даже их подняли по тревоге ради какого-то дежурного грабежа, шерстили всех, кто попадал в зону их внимания, да и если честно, не очень-то они любили этот гадюжник и, так хотелось оторваться!
Толян, как затравленная лиса метнулся в сторону склада, но понял, сумка, в которой и лежит-то, может быть, какая-нибудь беспантовая шняга типа ежедневника и пары дезодорантов, не стоит того, чтоб он так рисковал своей свободой и индивидуальностью! Да, бесспорно тачка, которую он расколол была довольно нарядной, но закон самосохранения был неумолим. Недрогнувшей рукой он мягко, словно балерун балерину сбросил сумку рядом с местом, где тусовались рыночные грузчики, наивно надеясь, что здесь народу поменьше, все свои и может быть есть ещё шанс вернуть нажитое таким непосильным трудом. Воровал Рыжий красиво, с выдумкой, можно сказать филигранно. Ведь вырос он среди волшебников карточных игр. Его брательник- известный катала 80-х из Свердловска шкодил картонками так, что мелькание спиц велосипеда, едущего со скоростью 20 км.. в час не отражало ту живость, с которой он манипулировал фресками королей и дам, а так же их верных шестёрок. Но эту историю мы расскажем в следующий раз, так — как пора вспомнить о нашей красавице.
Муха, как личность неординарная поступила со своей находкой таким образом. Девушка, чувствуя дыхание хозяев денег в свой волосистый затылок, решила надёжно подстраховаться. Вот вам яркий пример выдумки, оригинальности и холодного расчёта! Она сложила бумажные брикеты в жёлтый пакет с названием какого-то супермаркета и запихала его в самое неожиданное по её представлению место, которое первым делом и обследуют квартирные воришки. Конечно же, это был холодильник! Вычурно извратившись над своей сообразительностью, Муха положила деньги не в морозилку, как вы, наверное, предположили, а о Боже!, в контейнер для овощей, пропахший увядшей морковкой и слизкой всеми забытой свеклой, устало подернувшейся синеватой плесенью. Дарья, эта не по годам развитая особь женского рода, была теперь готова к суровым ветрам невзгод и испытаний обращенных в колючие шутки вечно стебающейся судьбы! Простите, но изъясняться проще просто скучно. Вот и расширился Евросоюз, вот и прошли непримиримые выступления наших автомобилистов, протестовавших против ненавистной автогражданки, что было отмечено повязкой белых ленточек на автоантенны и, что сразу же напомнило белые флаги сдающейся на милость победителя, заранее проигравшей стороны! Но у нас другой случай. Я уверен, что каждый, когда-то представлял себя в мечтах счастливчиком, нашедшим никому не принадлежащий дипломатик с миллионом. Ребята верьте в свою мечту, и всё сбудется, ё!
Дарья сидела с отрешённым видом у телика и монотонно втягивала из жестяной банки в свой гуттаперчевый желудок золотистую хмельную жидкость. Ополоумевшая от всего произошедшего, она потеряла способность соображать, чувствовать, двигаться. Исправно работал только желудочно-глотательный аппарат.
Андрей Петрович Почкин, небольшой, но явно значимый винтик гос-машины, управляющей округом, где развивались вышеуказанные события, был явно не в духе. Если вы предположите, что огольцы, подмявшие под себя все лакомые кусочки, приносящие реальные доходы, не вкладываясь в создание материальных благ, типа «Микояновской» колбасы или скрипящих по всем швам болидов с названием «Москвич» живут, абстрагировано от государства — это не так! Всегда, к сожалению, найдётся дядька в галстуке, который с учётом своего шкурного интереса подпишет нужную бумагу, предупредит о любой проверке и поможет обойти закон. Если б знал великий Гоголь, что пока на Руси ничего так и не изменилось! Ах Гоголь и его Русско-Украинские триллеры! Народ, читайте наших классиков — Тарантино отдыхает!
Почкин рвал и метал. Эти два уродца Подсекаевы прос…ли такую акцию, которая готовилась не один долгий вечер.Прибрать рынок к рукам Петрович планировал уже давно. Стоп! А вдруг они сговорились, а вдруг это союз с Виннипухом Далакяном! Лирики и романтики у Почкина хватило только на один раз, промычать в составе группы из восьми одноклассников песню, про крейсер Аврора. Дальше зеро! Упустить дело нельзя, как заводной твердил он вслух. Надо всех крепко прижать, все равно что-то проявится, а уж тогда душить или мочить! Ну и лексикон, а ведь этот человек считал себя интеллигентом и даже не слушал Русский шансон. В принципе всё понятно, кинули его с деньгами скорей всего сами двойняшки, только они знали его планы. А тут ещё к тому же поступила достоверная информация, что появился у Почкина конкурент, который тоже хотел наложить свою алчную лапу на хрустальную Петровичеву мечту!! Но больше всего, до боли в среднем ухе было жалко денег. Сколько разношёрстных предпринимателей было обобрано, сколько было продано удобных клочков родимой земли, где выросли, как грибы жевачечные, сморкачечные и закусочные. Всё, почти всё нажитое сугубо интеллектуально-коррупционным путём рухнуло в яму под названием «Перчатниковский рынок».
Близнецы, вызванные на «ковёр», постеленный в скромной квартирке на окраине Люберец, куда босс таскал ПТУ-шных жриц продажной любви, нещадно потели под пытливым взглядом главного пострадавшего и тупо гундели, что это всё подстава и кинул всех подлюка Далакян! Если бы знал Фима, какая гематома выросла над его тыквеннообразной головёшкой. Сын каменных прерий, он и не мог себе представить, как близко стоит перед дилеммой быть или не быть!
С утра, когда ещё, как поётся — холодок бежит по крышам, Муха, ёжась, терпеливо стояла возле кучки полусонного народца. Ещё вчера заплатив бабки, она укомплектовала так называемую папку, которую надо было сдать в местный ОВИР, чтоб получить загранпаспорт. Наивно надеясь, что тут же сдаст эти бумаги на оформление, она узнала, что надо как во времена Брежнева, когда народ кварталами стоял с ночи за молоком, занять так же с утра очередь, записаться в тетрадку к активисту и ждать своего часа. Короче Дашка решила свалить куда-нибудь в Испанию или Португалию, а она точно знала, что это где-то на Кипре. Муха решила отожраться, то есть поддержать форму и захомутать иностранного капиталиста, причем почему-то именно с сигарой. Сматываться было просто необходимо! Муха чувствовала, что если её так не вычислят, то она сама себя сдаст. Деньги жгли руки! Хотелось вызвать мальчика по газете, искупаться в ванне с Мартини и сделать пластику на нос. Ёлы-палы, как же многого хотелось! Даже сосед Борька, знавший её наизусть, почти, как сестру, как дверную ручку в свою квартиру, в последние дни стал замечать в Мухе какую-то нервозность и неприкаянность. А ведь ему и самому было не легко, он только, что расстался с мечтой!
В душе он был радикальным космонавтом, то есть его интересовал только процесс подъёма и спуска, это чувство всегда вызывало у него лёгкие мурашки в ступнях ног и неприметное подрагивание мочек ушей. В принципе он был где-то почти Гагарин, а может, кто его знает, и даже Жан Жак Руссо. В армию Боря не ходил по причине приобретённого очень плоского-стопия и природного дальтонизма, что тщательно скрывал, поэтому даже светофоры, дававшие ему маячки, намекали, если горит верхний-нельзя, нижний можно, а средний — и то и другое.
Мечта о подъёмах, и спусках назойливо требовала реализации и выход был найден. Лифт! Чудо, изобретённое человеком! Отечественный лифт — это возможность испытать затяжной подъём этажа так на два, на три а то и больше, постоянный риск оказаться на продолжительный срок в одиночной баро-камере с до боли знакомыми запахами общественного туалета и чего-то ещё еле заметного, нежно дразнящего ноздри ездящих в нем сук и кобелей.
Наш космонавт понял, вот панацея от щемящего под ложечкой неутолимого желания максимально реализовать свои мечты, объяснить себе и человечеству, что он нашёл себя в этой жизни. Каждый вечер, ровно между 18 и 20 вечера, из минуты в минуту наш герой выпивал бодрящий пенновато-золотистый напиток в размере жёстко ограниченных трёх с небольшим, литров. Коричневая пластиковая тара пива «Очаковское», так дерзко напоминала ему своей формой космический корабль последнего поколения Борис загрызал напиток до неузнаваемости вяленой, почти инопланетной фишью а проще воблой, подходил к заляпанному чьими-то неловкими пальцами зеркалу и стремительно проверял свою готовность к полёту. Всё в норме говорил левый, слегка мутный от избытка желтой энергии глаз, и ему уверенно вторил дальтонический правый.
Детали самого полёта можно почти полностью опустить. Лифты района не отличались ни разнообразием тюнинга ни маневренностью. Как всегда Борькин экипаж состоял только из двух человек — наш герой и, какой нибудь прыщавый подросток от 14 до 17 лет, а может быть студент «ботаник» которого сразу отличали от остальных смертных бухгалтерская сутулость и белёсые линзы на отрешённом от мирских забот лице. Это объяснялось только тем, что в полёте у Бори просыпался дед по линии любимой тёти, который занимался экспроприацией нетрудовых доходов у населения Поволжья в далёкие грозовые годы становления первого государства рабочих и крестьян. Родственник, живо просыпаясь в космическом контейнере Борькиного тела, категорически требовал в каждом полёте продолжать его героическое дело! В итоге в карманах у покорителя звёздных лифтов и межгалактических девятиэтажек оседали скромные трофеи в виде проездных билетов, затёртых дензнаков в небольших суммах, продукты питания и периодическая пресса, чаще всего жёлтая, в которой верней всего отражается связь человека с неизведанным.
Весь процесс происходил мирно, по убеждению, без насилия и твёрдых предметов. Только жесткий и немигающий взгляд астронавта и его такой же металлический голос, объясняли попутчику к звёздам, что это необходимо для эволюции и Октябрьской революции (это вторил внутри дед) а так же для развития мировой космонавтики.
Но теперь о главном. Борька и не мог себе представить, что это будет его последний старт. Всё, как всегда, мокрый от дождя угол девятиэтажки неумолимо рвался к небу, словно шпиль межгалактической ракеты, и кажется, нервно подрагивал, как перед запуском. До часа Икс оставались мгновения.
Эдик Бахчин, для друзей как вы догадались просто Арбуз, возвращался с вечерней пробежки в продуктовый магазин. Эдик был спортсмен, и ходить спокойно просто не умел. Арбуз занимался боксом. Отвела его в секцию мать, желая оградить отпрыска от пагубного влияния улицы, а так же в надежде компенсировать недостатки, доставшиеся мальчонке от отца — мелкий рост, легкая пухловатость и лицо табуреткой, хотя в последнем она явно просчиталась. Здесь бокс всё только усугубил. Арбуз, по натуре парень добродушный, своим искусством пользовался только на ринге, куда ходил и с удовольствием и по привычке. Он даже не мог себе представить, что в этот вечер станет членом звёздного экипажа!
А в это время Борька стоял и терпеливо ждал. Увидев подходящую к лифту невысокую фигурку с большим пластиковым пакетом, командир будущего экипажа понял, отсчёт пошёл. Девять, восемь, семь, ключ на старт, поехали, все это одновременно загудело в голове у Борьки. Казалось, мощные дюзы уже готовы взметнуть в высь маленькую серую кабинку, игриво исписанную матерными словами и логотипами футбольных клубов. Адреналин тонкой струйкой потёк по искривлённому жёлобу Борькиного позвоночника, а запах колбасы из пакета, который держал, ни о чём не подозревавший второй член экипажа, опять разбудил деда экспроприатора! Дальше для Борьки всё было, как в провинциальном фотосалоне 80-х годов. Тесное помещение, блёклый свет, просьба к попутчику, то бишь клиенту отдать нажитое, резкая вспышка, затем гулкая темнота и не удачная попытка встать на ноги.
Арбуз сразу, ещё у лифта понял, что-то не так. Дятел стоявший рядом с ним нервно ёжился и всё косился на его жрачку! Когда со скрежетом, как бы нехотя с третьей попытки разверзлись дверцы лифта, и они вошли внутрь, на слова дятла в которых явно присутствовала просьба отдать колбасу, Арбуз даже не ведая, что он участник звёздного экипажа, провёл молниеносный хук в голову командира корабля. Лифт остановился, и он спокойно покинул борт летательного аппарата.
Лифт, вызванный девочкой с огромной Московской сторожевой, которая только, что в центре двора, абсолютно раскованно справила свои потребности, медленно опустился на первый этаж. Спускаемый аппарат раскрылся. Не твёрдой походкой командир корабля ступил на зыбкую почву матушки земли, которая шатко покачивалась под ногами, как узенький мостик через горную речку, что течёт возле Казахского селения Кувандык. Звёзды, как в заставке известной заокеанской кинокомпании хороводом кружились в глазах «лифтонавта». Синяк уже наливался перламутром. Полёт окончен! «Последний!», решил навсегда герой!
Я очень надеюсь, что вы не потеряли основную нить нашей истории. Муха, Далакян, близняшки и Почкин. А кружок-то достаточно узкий. Но ещё более узким его решили сделать братцы! Когда мозжечок мал и недостаточно развит это одно. А когда их сразу два, это уже опасно! Два достаточно зрелых гуманоида решили так, пора с Петровичем кончать, иначе за потерянные бабки придётся отвечать головой. Пойти на мокруху, как говорят люди знающие ненормативный лексикон, конечно же, страшно. Просто надуваться попугаем и делать вид, что тебе не страшен даже участковый — это одно, а другое, поднять руку на чьё-то суетное бытиё.
Убрать Почкина, на первый взгляд казалось просто. Не было у махинатора особой охраны, ни бронированного «Мерседеса». Но существовал определённый круг информированных людей из разных небезопасных структур, которые знали, кто может точить на старика зуб. Бомба у двери — неэффективно, бомба под служебной тачкой — хлопотно! Проще всего неприметный парняга с ТТшкой возле лифта. Это Хомяк, в унисон решила Подсекаевская стереопара. Романтик одиночка, беззаветно любящий свою собаку и телевизоры, ремонтом которых он жил в порыве посталкогольной комы мог порвать в клочья любого. Парнишка рослый с беззлобным Рязанским лицом, скрывал в себе стальную пружину. При этом в нём неистребимо жило полное доверие к дружкам по Чертановскому детству. Хомяк, не обидевший по трезвянке даже муху, а после того, как зашился, превратившийся в завидного жениха для жековских холостушек — разведёнок, был настолько доверчив, что в одну секунду мог превратиться в машину смерти для гада, обидевшего брата по двору, нардам, а теперь и крепкому чаю. Оттягиваться ведь чем-то надо!
Убедить Хомяка уроды двойняшки решили простым аргументом: «Не уберём мы, уберут нас!» И хрупкая натура шкафообразного Хомяка прониклась чувством ответственности за судьбу братьев Подсекаевых — ленивых баловней непредсказуемой судьбы. Он наконец-то ощутил состояние человека, почти прожившего свою жизнь в холостую, и вдруг получившего шанс стать лётчиком Гастелло! В принципе Вовка — это паспортное имя Хомяка, был готов на всё, лишь бы разрушить монотонность реальной жизни. Перезрелые жековские функционерши, у которых, как по команде отказали «Горизонты» и «Панасоники», ему уже надоели. Балакин с Костяном давно перестали с ним бухать, явно занимаясь чем-то серьёзным при тех же Подсекаевых. И вот наконец-то Вован вдруг ощутил себя в обойме. Близнецы расписали всё так, что хуже Андрея Петровича Почкина для него был теперь только Гитлер. Паразиты знали, что на Хомяка можно положиться.
Задумано все было достаточно просто. Не было ни жестко прохронометрированного плана, не фотографии жертвы в бумажнике киллера. Вовке сказали день, время, один раз провезли через двор, где всё должно было произойти, выдали оружие — железяку пахнувшую швейной машиной «Зингер», что из детства, и пообещали поехать с ним на рыбалку в район каких-то озёр, о существовании которых в мире, наверное знал только сам Хомяк. Ко всему прочему ему пообещали косяк зелени, на который он тут же решил перетрясти свою старенькую «Ниву», на которой и ездил-то только на рыбалку.
Ира Чумакова училась не плохо. Скромный взгляд, слегка оттенённый очками в простенькой оправе, у всех педагогов Плешки вызывал чаще всего только сочувствие и сострадание. Девушка лимитной наружности была так искренна, как стакан минералки без газа рядом с банкой «Пепси». Посмотришь на Ирку, и становится понятно, как должна выглядеть непорочная студентка из глубинки. И даже то, что зарабатывала Ирка, и очень не плохо зарабатывала банальной проституцией, не проявлялось в её облике ни как. Старпёр, запавший на неё на одной из загородных пати, оказался душевным, хоть и жадным дядькой! В постели он напоминал удручённый вздох, но в общении был интересен тем, что фигурировал всеми топовыми фамилиями политиков и олигархов так, как будто он сними вместе пилил ёлку в берёзовом околке под новый год. Пахло от дядьки лежалыми кабачками и дешёвым мылом, но деньги дрожащей рукой он платил исправно, при этом нервно вглядываясь в её зрачки с вопросом : «А может быть за так?»
Совпадение, случайность или судьба, но наши герои подъехали к дому Почкина в одно и то же время, из минуты в минуту. Петрович сухо попрощался с водителем, взял в руки свой неразлучный портфельчик и аккуратно, стараясь не замарать штаны, выкарабкался из тёмной «Ауди».
Почти в ту же минуту Ирка, сверкнув коленками, томно глядя в область переносицы частника-водителя, подвёзшего её от метро и скроив этим нехитрым приёмом полтинник, вылезла на липкую грязь неухоженного двора.
Народная пословица гласит: «Если двор загажен, значит, узбеков поблизости нет!» Ведь последнее время именно эти скромные санитары Московских дворов, радуя глаз оранжевыми фуфайками, обхаживают вместо хлопковых полей на своей исторической родине, наши Московские помойки.
Хомяк не испытывал ни каких эмоций, кроме желания поехать на рыбалку в ближайшие выходные. Он сутуло мялся в тени занюханной поросли. Увидев подъехавшую «Ауди» с известным ему госномером, он спокойно, как опытный киллер, поправил туго застёгнутую ширинку. Вовка хладнокровно взял в слегка запотевшую ладонь рукоятку оружия и легкой горной «Газелью», явно не затюканной в режиме «Автолайн» на колдобинах Замоскворечья, метнулся навстречу заскорузлой фигуре, вылезшей из авто и уже подходившей к двери подъезда.
И вдруг в этот момент грохнуло так, что даже факел на конце трубы, пережигающий какие-то отходы и освещавший всю экологически-безнадёжную Капотню, вздрогнул от вспышки хлёсткого фейерверка в нехилом тротиловом эквиваленте, который гулко взметнулся на месте знакомой нам красавицы «Ауди»!
Контуженый Петрович лежал, уткнувшись носом в перевёрнутую мусорницу, Хомяк обалдело щурился на, горевшую синим пламенем иномарку, а невдалеке, возле авторакушек, тихо плакал в состоянии глубокого шока водитель Петровича, вышедший помочиться, и получивший так щедро свою жизнь ещё раз!
То, что видела Ирка, можно описать в паре фраз. Горела взорванная тачка, а её незабвенный ухажер лежал в грязи и нервно жался к бетонному бордюру. Ирку посетило безвольное ощущение финансовой неудачи на этот вроде бы стопудовый вечер.
Андрей Петрович изменился на глазах! Неумело размазывая сопли по щекам, он судорожно лопотал про еже еси на небеси, клялся сам себе, что больше никогда не будет брать взятки и даже его внутренний голос вторил: «Старина, ну нам же хватит!» Правда, ради истины надо отметить, что внутреннее эго Петровича всё-таки огрызалось: «Кому-то может и хватит, а мне нет!»
В том, кто устроил подляну, Андрей Петрович был уверен на все сто процентов. Двойняшки! Но только уж он не промахнётся!
Ожидаемый телефонный звонок Хомяка прозвучал как сигнализация во дворе среди ночи — тревожно и нервно. Близнецы, включившие на телефоне громкую связь, от прозвучавшей от Хомяка информации, вдруг ощутили то состояние, которое знает только неудачливый гаишник, вдруг нарвавшийся на проверяющего в период самого сенокоса! Вот так, рядом жизнь и очень плохая жизнь! Они вдруг почувствовали, что превратились в испуганных овец, которых завтра просто зажарят и съедят! В мгновение ока братья превратились из охотников в жертву. Саня рванул в туалет, а Лёха отупело вытянул затычку из бутылки с «китайским» Киндзмараули. Напиток не отличался ни качеством, ни крепостью, но даже водка для парня в этот миг была б, как вода.
«А взорвал-то кто, кто взорвал?» — уныло с надрывом цыганского исполнителя романсов мычал Шурик Подсекаев, ощущая холодок ужаса и пустоту полной неопределённости. Хуже всего ждать и догонять, но то состояние, в которое впали близняшки, можно ещё сравнить с парашютистом, зацепившимся лямкой за винт пролетавшего рядом геликоптёра. Вроде ещё и не шлепнулись, а размотало так, что амплитуда и сам результат падения будет соотносителен неожиданно влетевшему в окно и грохнувшемуся прямо на сковородку арбузу.
Нетвёрдой походкой, Петрович в сопровождении своего водилы и Ирки поднялся к себе в квартиру. Внизу под окнами дискотекой мерцали мигалки, суетились оперативники и радостно обсуждали красочное зрелище местные зеваки. Сам Петрович только, что дал операм достаточно-пространное интервью, которое состояло в основном из нечленораздельного мычания и непроизвольных взмахов руками. Достав из бара первую попавшуюся бутылку, он засадил прямо из горла приличный глотарик, вытер тыльной стороной ладони, мгновенно вспотевшие глаза и рванул к телефону. Сделав несколько звонков, Петрович немного успокоился. Дело пошло. Петрович, как уже было сказано выше, был важным колёсиком в большом и отлаженном механизме изъятия денег как у населения, так и государства, а значит и о нём «Некто» должен был позаботиться. Умный собеседник на том конце телефонного провода сразу объяснил потерпевшему, откуда дует ветер. Конечно, и Подсекаевых надо для профилактики прижать, но всё-таки явно дело не в них. Тут-то и напомнили Почкину о появившемся на горизонте загадочном конкуренте! Кадром он видимо был серьёзным и явно готовым к радикальным поступкам! Дальнейшее разрешение проблемы, собеседник Петровича брал на себя, но строго настрого приказал тому тщательно профильтровать всё своё окружение.
Водила, сидевший на кухне, всё ещё нервно смаргивал, и большими глотками хлестал халявное спиртное. Ему уже вызвали машину, но он с ужасом думал о том моменте, когда ему придётся выйти на улицу. Ира, сидевшая рядом, пялилась в маленький кухонный телик и решала, свалить или остаться и осчастливить Петровича безумной ночью скорострельной любви, ведь в этом не простом деле её партнёр был высочайшим профи, практически снайпером! Стрелял, как говорится, быстро и один раз!
Рыжий никогда не признавал себя проигравшим! Толик отмотавший в сумме уже десятку, обладал собачьей чувствительностью к ко всему, что происходит вокруг него в окружающей среде. Вернувшись к месту разлуки со своей недавней добычей типа «сумка» Рыжий, как и предчувствовал, ничего не нашёл. Пошарив по сторонам цепким взглядом, он вдруг ясно ощутил, что разгадка отсутствия оной, где-то рядом. Ещё по шухеру, который сопутствовал его налёту на иномарку, он был почти уверен, что сумец-то был явно не простой! Что-то там было! Сто пудов!
Толик не стал суетиться. Просто со следующего дня, битый неоднократно жизнью лисяра, взял данный сектор рынка под чуткое внимание и ненавязчивый контроль. Каждую минуту он делал жесткий анализ того, кто, что и как! Уже через четыре дня им было подмечено, что одна из мастериц торговли, то есть гражданка Мухина, заложила вдруг по полной не свой бизнес, появляется когда ей заблагорассудится, а точка практически простаивает. К тому же Муха щедро угощает своих товарок сомнительным спиртным из жестяных баночек с яркими надписями, забыв о природной скупости. Было явно заметно, что она забыла о своей характерной привычке, разводить на шаровое пойло других. Дама абсолютно не считала деньги, и что-то всё время болтала про жаркие страны, где она по любому скоро будет!
Толян подтянул живот, разгладил вчерашние кудри и успокоился. Он всё понял. Именно эта расхристанная курица и помыла его багаж. Остальное было делом техники, ну а этого ему было не занимать. Толик тактично выследил место жительства Мухи, и с нетерпением голодного крокодила стал ждать подходящий момент, чтоб завершить, так затянувшуюся последнюю свою акцию. Она-то точно поможет ему решить кучу накопившихся проблем. Надо поменять раздолбанную «Лянчё» с фанерной форточкой и гофрированным кузовом на что-то более приличное, сводить свою девушку Наташу в ресторан «Пекин», чем доказать её свою респектабельность и отдать своему дружку Кастрюле давнишний должок. Была все-таки в Толяне пусть неприметная, но всё же ниточка порядочности, а по тому долги Рыжий не любил.
Фима не спал, Фима знал, что под лежачий камень и таракан не заползёт. Ночь длилась почти вечность. С облегчением, встретив солнечное утро, забыв о кофе с яичницей, сорвя голову рванул в офис. Шумно ввалившись к себе в кабинет, он срывающимся на визг голосом стал по телефону собирать всю свою команду. Народ собрался как на пожар. В воздухе отчетливо пахло жареным. Фимин затравленный взгляд говорил лучше любых слов. С близняшками он уже решил, что разберётся сам, а вот бабки необходимо искать! Всех шнырей по большому счёту его парни знали в лицо, и кто мог грабануть тачку близнецов, пожалуй, можно было попытаться просчитать. Ребята у Фимы были опытные. Был здесь и бывший мент и бывший сотрудник особых служб, и с криминалом был контакт. Короче всякой твари по паре. Жрать-то хотят все, а когда в руках есть навык, то его всегда найдётся куда приложить. Методом отбора и отсева все, почему-то вдруг вспомнили про Рыжего. Нет, конечно, были и другие кандидатуры, но уж больно почерк был его! Толян попал под прицел уже во второй половине дня. Он со скучающим видом кружил в одном и том же углу рынка. Странно, но парни вдруг почувствовали, что их клиент сам следит за кем-то. Именно в это время и притупилось звериное чувство самосохранения Рыжего. Слишком он увлёкся своей жертвой!
Дашка забежала домой, съела холодную котлетку, вытащила ловко из заветного холодильника грязно-зелёный стольник и рванула на Черкиз. Этот оптовый рынок был её любимым местом времяпровождения. Ну, решила девушка прикупить, что- нибудь этакое, супер-эксклюзивное, а здесь, гурманы тонкого стиля знают, поможет только Черкиз. И не важно, что в этом будут ходить все от Пекина, до Великих Лук. Вылетев капустной бабочкой из подьезда, она, конечно же, не заметила пару колючих глаз, которые с нетерпением проводили её до конца двора. Толик, как Чеширский кот, мягко скользнул в узкое горло подъезда. Дверь, благодаря раскуроченному кодовому замку, поддалась безропотно, как сорокалетняя проводница поезда Москва-Челябинск. Совсем не сопротивлялась, но немного скрипнула и беспомощно распахнулась на первой же секунде. С Дашкиной дверью было немного сложнее, но и та достаточно быстро уступила уверенным рукам, хорошей отмычке и большому опыту, что, пожалуй самое главное в любом деле, будь то дамочка или дверь.
Толик, старый психолог, почти не сомневаясь, метнулся к полированной «Брежневской» стенке. На всякий случай мгновенно перепотрошил все немногочисленные фолианты, которые состояли из сонников и дешёвых детективов в мягких обложках. Затем ни обратив никакого внимания на когда-то вальяжный хрусталь, спутник почти всех буфетов Советского Союза, жестко прошерстил все нижние секции мебелей госпожи Мухиной. Не было ни чего, что могло бы иметь отношение к злополучной сумке. Следующим по плану попал под экзекуцию диван кровать. Толик с остервенением поднял верхнюю часть сидалища, под которой безвольно скучала Дашкина постель, и все, ноль! Ни денег, ни золота, ни, как говорится, бриллиантов. Неприятная нервозность как волна нарастала в области солнечного сплетения. Толик вдруг почувствовал дискомфорт и резкий голод. Захотелось взять лопату и все здесь раздолбать в мелкие клочья. Именно в эти минуты у любого профессионала и открывается второе дыхание. Вдруг на секунду оцепенев, Толик лихо матюкнулся. Только там! Сбивая, как кегли косяки дверей, Рыжий молнией метнулся в сторону сан-узла. Глаза у него вдруг нагрелись. Вот он невинный как невеста от своей белизны, керамический бачок. Да это здесь и только здесь! Плавно, словно мину времён Вьетнамской войны, Толик поднял блюдообразную крышку, но и там, кроме ржавого механизма, уныло плавающего в некипячёной воде, ничего не было! Где, устало прохрипел Толик, где ну не в холодильнике же!
Устало он подошел к квадратному Дед Морозу с названием «Минск». Белый шкаф, гламурно украшенный какими-то наклейками от ёгуртов, колготок и Марокканских апельсинов, хмуро ожидал вскрытия. Ну и хрен с ним, хоть сожрать там что-то же есть, подумал безвольно Толян. Перед носом Рыжего находилась третья, знаковая на этот день дверь, хотя если быть точным, их было две. Ну, понятно, основная и морозилка. Первая камера явила нашему ковбою недоеденную курятину-гриль в новогодней фольге, закусанный сыр с деревянной корочкой, что говорило о том, что он отдыхал здесь уже давно. Всё это мягко скрашивали нежно-пастельные подтёки от кетчупа и майонеза, на внутренних стенках холодильника. Было еще много всего но аппетит вдруг пропал. Толик открыл морозилку и тут же её закрыл. Какой-то пакет, скорее всего с замороженным мясом для котлет не вызвал у него ни каких эмоций. Но уже через мгновение он понял, это ОНО!
То, что так безуспешно искал Рыжий, без сожаления покинуло утлую «Минскую» морозилку. Выяснить, что в пакете зелёные, Толику понадобился лишь только миг, только миг между прошлым и будущим и т. д. Он ловко запихнул добычу почти в такую же сумку как и та, из джипа.
Ровно пять с половиной шагов к двери. Неприметной тенью скольжение по лестнице в низ и свежий, пьянящий воздух! Деревья, асфальт, блики солнца на окрашенной в прошлом году лавочке. Всё! Жизнь только начинается!
Лёгкой походкой Толик обогнул дом, крадучись пролетел через ещё один соседний двор. Выйдя на проезжую часть, он легко вскинул руку, чтоб остановить какой-нибудь транспорт. Он, как всегда использовал все свои навыки, чтоб легко раствориться в окружающей среде. Быстро и навсегда. Но простота выполненной работы, её явная безнаказанность, сыграли с ним злую шутку. Толик вдруг расслабился, ещё даже не доехав до своей берлоги.
Четыре сильных руки, вдруг, словно наручники, прихватили Рыжего с обеих сторон. Два уверенных хлопца сплющили счастливчика крепкими грудными клетками так, что он вдруг ощутил себя маленькой Дальневосточной ставридкой в консервной банке. Тот, что был с лева, нежно шепнул: «Отдай багаж!»
Вот она жизнь! Вроде плывёшь всего-то по Яузе и вдруг за ближайшим поворотом Ниагарский водопад. Толик вдруг озяб, потом резко вспотел. Кровь, как тысяча иголок пронзила его желудок и коленки. Черная лямка чёрной сумки почти сама соскользнула с Толикова плеча. Хлопцы исчезли так же быстро, как и появились. Оглушенный, он ещё долго стоял у дороги, и подслеповато щурился на беспечно бликующие окна Кузьминских хрущёвок.
Костя Глухов с бодрящим чувством выполненного долга, почти радостно ехал по Волгоградке, заботливо придерживая в руках заветную добычу. Рыжего вычислили, как теорему Пифагора. Костя, бывший мент, не брезговавший даже поборами палаточников, опытный и финансово — озабоченный, сделал всё чётко и быстро. Проследить за Рыжим не стоило труда, а его гоп — стоп на Дашкину квартиру наконец-то поставил всё на свои места. Клиента взяли. Напарник, смешной Вовка Данилевич, что-то напевал и с удовольствием крутил баранку. Костя знал Данилевича миллион лет. Тот, парень не высокий, но крепкий, спасибо хоккею, которым занимался в юности, был очень надёжен. Любили его в бригаде все. Беззлобный характер и бездарное копирование голосов известных артистов, навсегда прилепили ему имидж рубахи парня. Костя бешено соображал. Целая сумка денег! А может уговорить Вовку, всё поделить и вперед. Но трезвый и прагматичный ум выдал команду — «На базу» Вот так денежки чуть не получили ещё парочку временных хозяев.
День лениво скатывался за горизонт. Фимы в офисе уже не было. Костя, решил не рисковать и посоветовавшись с напарником, взял сумку с деньгами к себе домой, ни кому не сообщая об удачной операции. Конечно, можно было позвонить шефу, но в мозгу Кости уже выстроилась линия, как уменьшить объём содержимого своей добычи процентов на двадцать, а то и больше. Всё равно ни кто и ничего не докажет. А шеф, скорей всего, будет рад любому положительному результату.
Что такое диаспора, известно всем. Это семья, где есть всё, и дружба и предательство. Но все-таки диаспора всегда сплочена на жесткой основе ощущения проживания не у себя дома, а в гостях, при чём хозяева практически всегда тебе не рады. Конечно же, каждый, достаточно уважаемый член семьи, если постарается, всегда может найти здесь решение почти всех своих проблем. Фима определился, что делать дальше. Покончить со своей проблемой он решил кардинально! Как говорится, есть хирург — не болят гланды. Был у старика Далакяна на примете нужный земляк. Ещё их деды жили на одной улице в небольшом горном селе. Один из них гонял коз по предгорью, другой лепил горшки для односельчан. Дорожки внуков — же сошлись в самом центре жизнедеятельности самых деятельных лиц Кавказской национальности, стольном городе Москве. Ох, и тёмной лошадкой был Фимин землячёк. Звали его Артур, а вот выглядел он совсем не по Кавказски. Это был совсем не жгучий брюнет с орлиным носом. Простоватое, подушкообразное лицо, глазки-пуговки блёклого серого цвета и нос коробочкой, размера, так XXL. Но внешность, как всегда обманчива. За этой простоватой наружностью скрывался сильный характер, изворотливый ум, и жадность на уровне жестокости. Об Артуре знали все, но почти ни кто, ни чего не знал о том, чем он на самом деле занимается. Иногда он выступал в роли третейского судьи, и разруливал трудноразрешимые ситуации между земляками и внешним миром. Артур всегда называл себя скромным бизнесменом, почитающим азы закона. Правда он не уточнял, о каком законе идёт речь. Он никогда не использовал в своей речи блатных оборотов, говорил медленно и без всяких эмоций. Зачастую, человеку, ведущему с ним разговор, казалось, что собеседник почти засыпает. Это расслабляло и позволяло тонкому психологу Артуру вытянуть из собеседника лишнюю информацию. Артур никогда и ни в чём не был замешан, но враги его посетителей иногда исчезали навсегда, или становились людьми безнадёжно больными и беспомощными. Именно к этому человеку и притащился Фима, чтоб безжалостно разрубить Гордиев узел своих заморочек.
Встреча была достаточно скромной и сдержанной но, тем не менее, земляки обнялись и облобызались, как старые, верные друзья. В небольшом ресторанчике на Пятницкой они сели за столик, сопутствующие лица сели за соседний. Разговор был кратким. Фима дал исчерпывающую информацию о своей двойной зубной боли по фамилии Подсекаевы, и сделал самый решительный шаг в своей коммерческой жизни. Он предложил Артуру тот пакет акций за свою торговую точку, из-за которой и возникла вся эта не романтичная история. Конечно же, в этом предложении учитывалась и расчётная часть за устранение неудобных близнецов.
Артур немного помолчал, затем грустно посмотрел на Фиму и сказал всего, лишь одну фразу: «Я всё сделаю для тебя, брат!»
Обычный Орехово-Борисовский двор. Бездушные многоэтажки и автомобильные ракушки, убористо улепившие всю полезную и не полезную площадь. Ещё не поздно, но уже темно. Мотоциклист, заехавший на малых оборотах, не привлёк внимания даже занюханных дворняг. Он осторожно закатился в метровую щель между крайними гаражами, которая была до упора завалена всяким дерьмом. Спокойно, почти не торопясь, достал из-за заплечного чехла, круглую трубу похожую на «тубус» в каком студенты архитектурного носят чертежи, а в магазине продаются фотообои. Положил её на плечо и прицелился в сторону ближайшего подъезда. Цель не заставила себя ждать. Близнецы вывалились из двери шумной компанией. Братья и два их спутника громко спорили о том куда поехать, чтоб достойно убить сегодняшний вечерок. Да вот только с вечерком вышло все наоборот, не они его, а он их! Огненный плевок мгновенно накрыл всю тусовку. Труба, лежавшая на плече мотоциклиста, лаконично огрызнулась в темноту яркой вспышкой. Гранатомёт «Муха»- добротное изделие Российской оборонки, не дал осечки. Эффект был тот же, что стрелять по таракану из помпового ружья с расстояния пять сантиметров. Горящие ошмётки хлопьями разлетелись в разные стороны. Время вдруг остановилось. Из-за жестяной коробки гаража, кажется, медленно, медленно, выехала лаконичная фигура безликого существа в чёрном шлеме, черном, кожаном костюме и на чёрном мотоцикле. Еще секунда и зловещий силуэт исчез за углом многоэтажки, оставляя за собой догорающие останки неожиданного фейерверка.
Буквально на следующий день Фима и Артур встретились в том же кабачке, и в присутствии доверенных лиц, подписали все бумаги по обговорённой сделке. У рынка наметился новый хозяин.
Дождь, словно пьяная лягушка, беспечно шлёпался на асфальт. Да и не дождь это был, а какая-то мелкая прозрачная мишура, радужно блестевшая в лучах неоновой рекламы и проезжающих авто. Фима вышел из заведения, зычно расправил плечи и почувствовал себя птицей. На душе было легко и светло, а воздух был свеж и немного кружил голову. Все разрешилось. Нет больше тяжести на душе, и мерзкого чувства от скрытого, липкого страха. Как хорошо, что есть на свете земляки, которые могут снять с твоей души камень. Фима быстро попрощался со своими сопровождающими, решив, что сегодня ему не нужна ни охрана, ни очкастый Андрей Александрович Коспенко — советник, бухгалтер и юрист в одном лице. Жизнь прекрасна!
Открыв дверь своего «Мерседеса», а как без этого, Фима расслабленно откинулся на спинку сидения, завёл движок аппарата и включил «Русское радио». Немелодичный голос солистки группы «Пропаганда» ррррадостно пел что-то, то ли про «Коза-Ностру», то ли про то, сколько денег стоит девушка у лифта и, это Фиму уже совсем не раздражало. Машина плавно тронулась с места, а блики фонарей и разноцветных витрин, как в новогодней карусели поплыли по тонированным стёклам.
На перекрёстке четырёх улиц, где Люсиновская и Варшавка целуются на разрезе трамвайных путей, Фима почувствовал себя настоящим путешественником. Он вдруг представил себя эдаким Колумбом, плывущим по воле волн, острых приключений, выстраданной радости и экзотических женщин. Справа, в самом начале Варшавки, как настоящий Титаник, загадочно мерцал желтыми окнами многоэтажный дом-«корабль», как прозвали его Москвичи за «необычное» архитектурное решение. Выражено это было нагромождением длинных балконов, что придавало зданию вид многопалубного океанского лайнера, правда, парковалось судно по портам видать не очень аккуратно и поэтому было абсолютно квадратным.
А вот и байкеры, подумал Фима, чем проявил полную неосведомлённость в мото-течениях. Парень, прижавшийся с права был не на «Харлее» а на спортивной «Ямахе». И не было у него ни банданы, ни нечёсаной бороды, пропахшей пивом и «травкой». Темный, полностью закрытый шлем, и ни какого Рок-н-ролла. Фима подумал, ну зачем эти панты, ведь намного приятней сидеть в своей железной норке на четырёх, ё, на минуточку, колёсах, и не бояться встречного в репу ветра! Красный цвет светофора, лениво горел уже на последнем вздохе, когда мотоциклист неожиданно постучал рукой в кожаной перчатке в окно Фиминой тачки, всем видом показывая, что хочет спросить, что-то очень, очень важное. Фима опустил окно и, неожиданно на соседнее сидение упал бумажный пакет, типа того, в какие в «Мак-Дональдсе» складывают котлетищи в булочках. Парень, забросив посылочку, резко рванул с места, и на заднем колесе, как заправский гонщик, сорвался в сторону Даниловского монастыря, нарушая все мыслимые правила дорожного движения. Загорелся жёлтый, машины двинулись, но Фима замешкался, потянувшись к неожиданному подарку. Яркая вспышка и глухой хлопок, словно кто-то треснул сковородкой по коробке из под сандалей, потрясли всё вокруг. Машина в секунду надулась и лопнула, как мыльный пузырь, наполненный огнём, осколками металла, стекла и человеческого тела не оставив ни какой надежды её хозяину на дальнейшее существование. РГД-5, проверенная армейская граната, сделала свою работу на все сто.
Артур уже подъезжал к своему дому, когда в кармане пиджака хлюпко заблеял и задёргался в мелкой дрожи телефон. Артур взял трубку, и голос, лишенный всяких эмоций ему сообщил: «Посылка доставлена!» Артур зевнул, потянулся, вспомнил, что-то из детства и благоговейно пожелал Царства небесного грешному Фиме Далакяну, который так беспечно оставил эту бренную землю. Аминь!
Утро нового дня радостно сверкало свежепомытыми дождём стеклами только, что проснувшихся улиц. Артур, слегка поёживаясь от непривычно раннего бодрствования, сидел в офисе Далакяна и просматривал всяческие бумажки, что остались от друга Фимы. Тут же рядом преданно хлопал глазами бухгалтер Коспенко, трепетно сдавая новому хозяину всю подноготную прежней жизни бывшего шефа и компании. Артур и так знал почти всё и обо всех, ведь это именно он был тем человеком, который так напугал Андрея Петровича Почкина, подорвав безжалостно его драндулет. Это он, хитрый перец, положил давно глаз на Фимину епархию. Влетевший в дверь Костя Глухов с ничего не понимающим выражением лица замер в дверях кабинета. За боссовским столом сидел, известный ему Артур, и ни было ни какого намёка на присутствие старого хозяина. Сумка с баксами, где уже отсутствовала Костина доля, вызывающе повисла на руке бойца. Заходи, тихо произнес Артур Косте. Глухов вздрогнул, поборол лёгкое оцепенение и сделал два шага вперёд. В воздухе звенело струной явно ощутимое напряжениие. Костя вдруг, почувствовал, где-то в районе селезёнки почти животный, необъяснимый страх.
В следующее мгновение, хлёстко выбитая чьими-то сильными ногами дверь кабинета безжалостно хряпнулась на спину Кости. Автоматные очереди измельчили все вокруг в мелкую крошку. Стаканы, оконные стёкла, штукатурка и клочья канцелярских бумаг, словно январская метель наполнили комнату. Тела присутствующих даже не дёрнулись, а как мешки с песком, грузно свалились на пол. Люди в камуфляже и масках, деловито, кажется за какие-то доли секунды, расплескали по помещению пару канистр с бензином. Что-то, похожее на Бикфордов шнур, попыхтело 20 секунд, за которые нежданные гости быстро удалились. Всё вспыхнуло, как нефтяная скважина в Ираке. И почти в центре этого костра горько обугливалась знакомая нам сумка, набитая дензнаками иностранного производства.
Грустный человек, обелённый благородной сединой, стоял у окна своего большого кабинета и задумчиво смотрел в окно. Немного встрепенувшись, как бы отбросив какие-то тяжелые, почти государственные думы, потянулся к телефону и набрал нужный номер. «Ну, что, Почкин?» — произнёс он. «Перчатники у нас опять без присмотра! Давай-ка, доведи всё до конца!» Отключив трубку, он устало улыбнулся сам себе и, как хороший шахматист, оценил свою последнюю партию на «отлично». Ведь он всех просчитал и сделал главный, последний ход, порубав и королей и пешек.
Дашка сидела в полном оцепенении дома и невидящим взором пялилась в телик, не ощущая ничего вокруг. Незапертая дверь в квартиру, перевёрнутые шмотки, но главное настежь распахнутый холодильник, выбили резким ударом почву из под её бутылочнообразных ног. Жизнь опять безжалостно посмеялась над ней. Вот и вернулась реальность бытия. Сказка закончилась.
Через неделю, встретив Дарью на улице, можно было сразу заметить, что она, как-то сразу повзрослела и остепенилась. Сосед Борька сводил её за последние дни на все фильмы, где, хоть что-то было о космосе или пришельцах. После сеанса они много гуляли и болтали ни о чём. Ещё через пару месяцев Борьке справили заграничный паспорт, купили билеты на далёкий Кипр, взяв зелёных ровно столько, сколько было нужно из заветной заначки, замотаной в половую тряпку, что лежала в сантехническом шкафчике за унитазом. Морозилка для денег оказалась немного мала и несколько зелёных брикетов с постными лицами Американских президентов, преспокойно лежали по соседству с трубами канализации и водоснабжения. Муха и её дружок на белом самолёте беспечно отправились к теплому морю и, жаркому солнцу и на два счастливых человека стало больше в этом сумасшедшем мире.
P.S. Вован чинит телики и так же ездит со своей собакой на рыбалку, а возле Плешки часто можно встретить девушку с непорочным взглядом, которую сразу же хочется пригласить в Третьяковку. Это спешит на учёбу Ирка.